Два чувства

Два чувства, два основных лейтмотива русской души, которые мне известны, суть таковы: 1) эсхатологичность, жажда и стремление к концу света, который есть не данность, а задание, который требуется заслужить, трудом и подвигом расчеловечивания, чтобы наконец, истребовав желаемое, вздохнуть с облегчением и перестать быть; 2) чувство всеобщей гармонии міра, всечеловечности, единства судеб живущих, столь же требующее участия в установлении этих гармоничных пропорций, нашедшее себя, помимо прочего, в известном концепте «справедливости». Сочетаясь, эти два мотива действительно предоставляют источник неограниченной экспансии, пусть даже, и всего скорее, в ущерб любому умопостигаемому собственному интересу. Ведь если конец света случится и мы наконец погибнем, а они нет, то тем самым гармония міроздания будет нарушена, цепь живущих прервётся, всё будет не об одном. Допустить этого нельзя никак, и, следовательно, они должны стать нами, или исчезнуть до назначенного времени. Всё должно стать русским, и в тот момент, когда сие свершится, мір, слава богу, исчезнет в огне небытия.

Таковы два предвечных положения русской души, и если первое из них я всецело могу с нею разделить, то второе — нет. Нет во мне никакого чувства гармонии, ни желания её. Справедливость считаю убогим и разлагающим кошмаром. Поэтому, как бы ни изгалялись враги, пытаясь представить, будто мы ненавидим всё русское, ничего у них не получится. Не всё русское мы ненавидим. Ровно половину его.